Если хочешь сказать мне слово, попытайся использовать рот (с) БГ
На днях я дочитала Шумскую, и внезапно меня стукнуло по голове идеей для не-совсем-сказки...
И я её написала. За один день написала, на самом деле, сегодня только концовку переписала тотально.
Не то чтобы мне всё нравилось, но переделывать лень, и хочется сегодня выложить ^___^
Так что вот.
Оно псевдославянское. Про зиму. С элементами чего-то сказочно-фентезюшного на заднем плане. Две вордовских странички.
Стиль может хромать
Это вам всем, мои дорогие, подарок на Новый Год!
читать дальшеЗима выдалась морозная, злая. Дров у Власовых оставалось мало, а нарубить было некому, приходилось топить по чуть-чуть. Мёрзла невысокая, тощая Милава-хозяйка, куталась в платок. Но на печи было тепло, там и сидели ребятишки: четверо своих да двое соседских. Старшая, Весея, тихонько сказки рассказывала, а младшие слушали, затаив дыхание. Соседская девочка и вовсе застыла, как неживая, вцепившись в Весеину руку и неотрывно глядя ей в глаза.
Полторы седмицы назад умерла мать маленькой Златы. Девочка стала плакать по ночам, ей казалось, что мама придёт за ней и заберёт туда, где вечно зима. Жить без мамы не хотелось, но уходить насовсем было страшнее. Успокоилась, когда её на вечер взяли к себе Власовы — с тех пор сидела у них допоздна, пока глаза не начинали сами закрываться, а иной раз и засыпала. Братишку начала брать с собой после того, как он уснул без неё, а проснувшись, испугался, что сестра ушла вслед за мамой. Теперь вдвоём они, вместе с младшими Власовыми, слушали чудесные рассказы.
Хорошо рассказывала сказки Весея, заслушаешься — обо всём забудешь. Да к тому же только осенью умер её отец — понимала она Злату, могла утешить. Когда Злата смотрела в её серые глаза, когда сжимала её руку, она чувствовала, что Весея не отпустит её в вечную зиму, удержит здесь.
И ещё одно тянуло Злату к Весее – та единственная в деревне могла колдовать. Не как в сказках: взмахнула рукой — дождик пролился, взмахнула другой — солнышко вышло. Нет, колдовство Весеи было маленьким, почти незаметным, но оттого не менее чарующим.
Вот и сейчас в её ладонях мерцал сгусток света, похожий на спустившуюся с небес звёздочку. Да про то и вела речь Весея:
— А Дана-Звезда вернулась на небо, и её ладушка Бел с ней ушёл. До сих пор они живут среди других звёзд счастливо да на нас смотрят.
Свет в ладонях Весеи рассыпался несчётным числом мелких звёздочек и погас, а Злата всё дивилась сказке: сама ли Весея выдумала, в книжке ли вычитала? Ведь и читать колдунья тоже умела, незадолго до смерти отец научил да в наследство оставил потрёпанную книжку со сказками. Для Златы-то, как для большей части односельчан, что буквы, что картинки – всё одно, а Весея посмотрит – сказку прочтёт… Не чудеса ли?
— А расскажи про дедушку Мороза, — подал голос молчавший до этого братишка.
— Расскажу, — задумалась Весея, прикрыла глаза, а в ладонях у неё то ли тени плясать начали, то ли снежинки, не разберёшь. Только собралась она сказку начать, как в дверь постучали. Кинулась Милава к двери, думала — тётка Златы, отворила… тут и обомлели дети. Стоял на пороге высокий старик, с белой бородой до пояса, с палкой в руке. На шапке снег, на лице снег — весь в снегу, а за спиной у него вьюга завывает, в дом рвётся.
Пока дивились дети — неужто сам дед Мороз к ним пожаловал? — впустила Милава старика. Сказал он, что звать его Веденеем и что думал он найти постоялый двор, да по такой погоде разве сыщешь?
Хозяйка усадила гостя за стол, поставила перед ним тарелку щей:
— Не обессудь, добрый человек, что щи пустые — чем богаты…
Отмахнулся старик, мол, рад он и пустым щам, хлеб есть — и ладно. Отобедал, достал из мешка что-то:
— Спасибо тебе, хозяйка, я тебя да деток твоих тоже угостить хочу. Идите сюда, не робейте.
Слезли дети с печи, подошли к старику. Угостил он их сладостями, что в городе пекут, пряниками называют. Все осмелели, начали про город расспрашивать, а Злата стоит поодаль, молчит, смотрит. И вдруг поняла, да от удивления вслух сказала:
— Дедушка, а ты ведь колдун.
Замолчали все сразу, Милава зашикала на девочку – мол, ты чего на гостя наговариваешь? А он улыбнулся да и спросил:
— Откуда знаешь?
— Взгляд у тебя, как у Весеи нашей, а она ведь колдунья…
Посмотрел старик на Весею, та глаза отвела, пробормотала:
— Верно, колдую помаленьку…
Но тут наконец пришла Златина тётка, взрослые заговорили о своём, а потом Злату отвели домой. А на другой день вьюга пуще прежнего неистовствовала, к вечеру только стихла. Темно уже совсем было, звёзды высыпали на небо. Пока пробиралась Злата по заснеженной тропинке к дому Власовых, вспомнила вчерашнюю сказку, и если бы холод не так кусал нос и щёки, девочка бы непременно попыталась найти над головой Дану и Бела.
В доме давешнего деда не оказалось — как погода наладилась, ушёл он на постоялый двор, и хоть говорила Милава, что он их не стесняет ничуть, рада была, что ушёл — своих-то не прокормишь… А Весея что-то притихла, и сказку рассказала невесёлую, печальную. Задумалась Злата, да и заснула. Чудилось ей во сне, будто пришёл старик Веденей и зовёт Весею с собой куда-то в неведомые края, а она, Злата, с печки за ними подглядывает да завидует по-страшному…
Уже ночью разбудила её Весея, слезла она с печи, собралась уходить, а Весея шепчет:
— Постой, сказать чего хочу…
И рассказала она, что уходит завтра Веденей в город, а она с ним вместе — пообещал он учить её колдовству, взаправдашнему (ведь то, на печке — так, баловство одно, а учёные колдуны такие чудеса творят!). Поняла Злата, что не приснилось ей, правда подсмотрела она разговор этот… И загрустила девочка:
— Ты уйдёшь, а я как же?
— На вот, держи, — ответила Весея, вложила в руку Злате деревянный кругляшок на верёвочке. Присмотрелась девочка — на кругляшке с обеих сторон нацарапано что-то, не разобрать, может, буквы какие?
— Это что такое?
— Оберег, я сама сейчас сделала. Он тебя защитит, не даст тебе уйти прежде срока.
Злата и спрашивать не стала, о каком сроке Весея говорит, самой понятно было. Только прошептала:
— А ты вернёшься?
— Может быть, — ответила Весея, обняла Злату, надела на шею оберег. — Ну беги, а то тётка испереживалась небось…
Наутро Злата проснулась, а Весеи с колдуном уж и след простыл. И вроде не скучает никто, разве только младшим Власовым да Златиному братишке сказок волшебных не хватает. А саму сероглазую колдунью только Злата и вспоминает…
То ли свыклась девочка с утратой, то ли оберег помог — стало не страшно засыпать. И если снилась ей теперь мать, то прежняя, смеющаяся, живая. А вот братишка подолгу без сна ворочался, и однажды попросил сестру рассказать сказку.
Не умела Злата так, как Весея, но попробовала. Сочинила сказку про колдуна да про его ученицу, деревенскую девочку. А братишке понравилось.
И теперь к Злате приходили сказки слушать. Только всё, что она могла рассказать: услышанное от Весеи да про саму Весею. Но придумывались приключения ученицы колдуна хорошо, и прошло время — Злата уже сама не помнила, что правда, что вымысел. А была ли сама Весея? Может, тоже — сказка?
Лишь оберег не давал забыть, что где-то далеко и вправду есть сероглазая колдунья. Может, тоже сейчас кому-нибудь сказку рассказывает и за руку держит, не даёт уйти навсегда.
…За окном завывал ледяной ветер, а Злата сжимала в ладони оберег и чувствовала, как становилось немножко теплее.
28.12.10 - 31.12.10
P.S. Это как бы приквел к ненаписанной ещё истории... длинной истории... Возможно, когда-нибудь вы и её прочитаете))
И я её написала. За один день написала, на самом деле, сегодня только концовку переписала тотально.
Не то чтобы мне всё нравилось, но переделывать лень, и хочется сегодня выложить ^___^
Так что вот.
Оно псевдославянское. Про зиму. С элементами чего-то сказочно-фентезюшного на заднем плане. Две вордовских странички.
Стиль может хромать
Это вам всем, мои дорогие, подарок на Новый Год!
читать дальшеЗима выдалась морозная, злая. Дров у Власовых оставалось мало, а нарубить было некому, приходилось топить по чуть-чуть. Мёрзла невысокая, тощая Милава-хозяйка, куталась в платок. Но на печи было тепло, там и сидели ребятишки: четверо своих да двое соседских. Старшая, Весея, тихонько сказки рассказывала, а младшие слушали, затаив дыхание. Соседская девочка и вовсе застыла, как неживая, вцепившись в Весеину руку и неотрывно глядя ей в глаза.
Полторы седмицы назад умерла мать маленькой Златы. Девочка стала плакать по ночам, ей казалось, что мама придёт за ней и заберёт туда, где вечно зима. Жить без мамы не хотелось, но уходить насовсем было страшнее. Успокоилась, когда её на вечер взяли к себе Власовы — с тех пор сидела у них допоздна, пока глаза не начинали сами закрываться, а иной раз и засыпала. Братишку начала брать с собой после того, как он уснул без неё, а проснувшись, испугался, что сестра ушла вслед за мамой. Теперь вдвоём они, вместе с младшими Власовыми, слушали чудесные рассказы.
Хорошо рассказывала сказки Весея, заслушаешься — обо всём забудешь. Да к тому же только осенью умер её отец — понимала она Злату, могла утешить. Когда Злата смотрела в её серые глаза, когда сжимала её руку, она чувствовала, что Весея не отпустит её в вечную зиму, удержит здесь.
И ещё одно тянуло Злату к Весее – та единственная в деревне могла колдовать. Не как в сказках: взмахнула рукой — дождик пролился, взмахнула другой — солнышко вышло. Нет, колдовство Весеи было маленьким, почти незаметным, но оттого не менее чарующим.
Вот и сейчас в её ладонях мерцал сгусток света, похожий на спустившуюся с небес звёздочку. Да про то и вела речь Весея:
— А Дана-Звезда вернулась на небо, и её ладушка Бел с ней ушёл. До сих пор они живут среди других звёзд счастливо да на нас смотрят.
Свет в ладонях Весеи рассыпался несчётным числом мелких звёздочек и погас, а Злата всё дивилась сказке: сама ли Весея выдумала, в книжке ли вычитала? Ведь и читать колдунья тоже умела, незадолго до смерти отец научил да в наследство оставил потрёпанную книжку со сказками. Для Златы-то, как для большей части односельчан, что буквы, что картинки – всё одно, а Весея посмотрит – сказку прочтёт… Не чудеса ли?
— А расскажи про дедушку Мороза, — подал голос молчавший до этого братишка.
— Расскажу, — задумалась Весея, прикрыла глаза, а в ладонях у неё то ли тени плясать начали, то ли снежинки, не разберёшь. Только собралась она сказку начать, как в дверь постучали. Кинулась Милава к двери, думала — тётка Златы, отворила… тут и обомлели дети. Стоял на пороге высокий старик, с белой бородой до пояса, с палкой в руке. На шапке снег, на лице снег — весь в снегу, а за спиной у него вьюга завывает, в дом рвётся.
Пока дивились дети — неужто сам дед Мороз к ним пожаловал? — впустила Милава старика. Сказал он, что звать его Веденеем и что думал он найти постоялый двор, да по такой погоде разве сыщешь?
Хозяйка усадила гостя за стол, поставила перед ним тарелку щей:
— Не обессудь, добрый человек, что щи пустые — чем богаты…
Отмахнулся старик, мол, рад он и пустым щам, хлеб есть — и ладно. Отобедал, достал из мешка что-то:
— Спасибо тебе, хозяйка, я тебя да деток твоих тоже угостить хочу. Идите сюда, не робейте.
Слезли дети с печи, подошли к старику. Угостил он их сладостями, что в городе пекут, пряниками называют. Все осмелели, начали про город расспрашивать, а Злата стоит поодаль, молчит, смотрит. И вдруг поняла, да от удивления вслух сказала:
— Дедушка, а ты ведь колдун.
Замолчали все сразу, Милава зашикала на девочку – мол, ты чего на гостя наговариваешь? А он улыбнулся да и спросил:
— Откуда знаешь?
— Взгляд у тебя, как у Весеи нашей, а она ведь колдунья…
Посмотрел старик на Весею, та глаза отвела, пробормотала:
— Верно, колдую помаленьку…
Но тут наконец пришла Златина тётка, взрослые заговорили о своём, а потом Злату отвели домой. А на другой день вьюга пуще прежнего неистовствовала, к вечеру только стихла. Темно уже совсем было, звёзды высыпали на небо. Пока пробиралась Злата по заснеженной тропинке к дому Власовых, вспомнила вчерашнюю сказку, и если бы холод не так кусал нос и щёки, девочка бы непременно попыталась найти над головой Дану и Бела.
В доме давешнего деда не оказалось — как погода наладилась, ушёл он на постоялый двор, и хоть говорила Милава, что он их не стесняет ничуть, рада была, что ушёл — своих-то не прокормишь… А Весея что-то притихла, и сказку рассказала невесёлую, печальную. Задумалась Злата, да и заснула. Чудилось ей во сне, будто пришёл старик Веденей и зовёт Весею с собой куда-то в неведомые края, а она, Злата, с печки за ними подглядывает да завидует по-страшному…
Уже ночью разбудила её Весея, слезла она с печи, собралась уходить, а Весея шепчет:
— Постой, сказать чего хочу…
И рассказала она, что уходит завтра Веденей в город, а она с ним вместе — пообещал он учить её колдовству, взаправдашнему (ведь то, на печке — так, баловство одно, а учёные колдуны такие чудеса творят!). Поняла Злата, что не приснилось ей, правда подсмотрела она разговор этот… И загрустила девочка:
— Ты уйдёшь, а я как же?
— На вот, держи, — ответила Весея, вложила в руку Злате деревянный кругляшок на верёвочке. Присмотрелась девочка — на кругляшке с обеих сторон нацарапано что-то, не разобрать, может, буквы какие?
— Это что такое?
— Оберег, я сама сейчас сделала. Он тебя защитит, не даст тебе уйти прежде срока.
Злата и спрашивать не стала, о каком сроке Весея говорит, самой понятно было. Только прошептала:
— А ты вернёшься?
— Может быть, — ответила Весея, обняла Злату, надела на шею оберег. — Ну беги, а то тётка испереживалась небось…
Наутро Злата проснулась, а Весеи с колдуном уж и след простыл. И вроде не скучает никто, разве только младшим Власовым да Златиному братишке сказок волшебных не хватает. А саму сероглазую колдунью только Злата и вспоминает…
То ли свыклась девочка с утратой, то ли оберег помог — стало не страшно засыпать. И если снилась ей теперь мать, то прежняя, смеющаяся, живая. А вот братишка подолгу без сна ворочался, и однажды попросил сестру рассказать сказку.
Не умела Злата так, как Весея, но попробовала. Сочинила сказку про колдуна да про его ученицу, деревенскую девочку. А братишке понравилось.
И теперь к Злате приходили сказки слушать. Только всё, что она могла рассказать: услышанное от Весеи да про саму Весею. Но придумывались приключения ученицы колдуна хорошо, и прошло время — Злата уже сама не помнила, что правда, что вымысел. А была ли сама Весея? Может, тоже — сказка?
Лишь оберег не давал забыть, что где-то далеко и вправду есть сероглазая колдунья. Может, тоже сейчас кому-нибудь сказку рассказывает и за руку держит, не даёт уйти навсегда.
…За окном завывал ледяной ветер, а Злата сжимала в ладони оберег и чувствовала, как становилось немножко теплее.
28.12.10 - 31.12.10
P.S. Это как бы приквел к ненаписанной ещё истории... длинной истории... Возможно, когда-нибудь вы и её прочитаете))
@темы: ориджинал, прожекты, piece of writing
-
-
09.01.2011 в 00:47давай будем флудить не здесь, а то распугаем читателей, побоятся ещё комментировать, а автор чахнет без фидбэка...
-
-
09.01.2011 в 01:12я не об этом, ну да ладно х)
Okay x)